Она вся какая-то дерганая, движения отрывистые, колкие, как клочки офисной бумаги, гребаная психопатка, улыбка и не улыбка вовсе, а секундная болезненная судорога. Каждый жест вписывается в любую детскую считалку, раз, два, три, четыре, вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, раз-два-три-четыре, буду резать, буду бить, три-четыре, все равно тебе водить.
Раз-два-три-четыре.
Кларк безнадежно считает про себя, будто это может чем-то помочь, ее рот снова сводит судорогой, вырезать бы эту улыбку у нее на лице, от уха до уха, чтобы тонкая нижняя губа не вздрагивала каждый раз, когда она это делает. Вся ее мимика - визитная карточка гиперактивного ребенка, глаза блестят, словно сегодня чей-то день рождения.
Чокнутая.
-Конфетку, Кларк?
-Оставь себе.
Исследования техники общения с душевно больными здесь вряд ли окупятся, и нарочито спокойная интонация только ее раззадоривает.
-Это вишневая.
-Спасибо, нет.
Она на мгновение отводит глаза, соскакивает со стола и пальцами жестко вздергивает его подбородок.
-Мы сотрудничаем. И ты будешь есть мои конфеты.
«Мы дружим. И ты будешь со мной играть».
Кларк послушно открывает рот, когда она толкает ему в губы карамельку.
-Довольна?
Она улыбается - снова на свой идиотский манер, и кратковременного счастья в глазах больше, чем на лице, а напряжение в плечах и спине усиливается втрое. Она напоминает алюминиевую проволоку, гибкая, но чтобы согнуть, нужно приложить усилия. Кларк хмыкает в уме, пересматривая аналогию, какая из нее проволока, если она просто самый настоящий четырнадцатилетний пацан в теле девушки - нескладный и захлебывающийся гормонами.
Когда она медленно и тягуче проводит языком ему по губам, система Кларка дает сбой.
-Вишневые.
Она со смаком облизывает пальцы, открыто глядя ему в глаза, будто не сделала один из самых пошлых маневров. А они даже не любовники.
-Издеваешься?
-Ну, да.
-Ты мне рот облизала.
-Я не брезгую, можешь облизать мой.
-Еще чего.
-Ой, да брось, Кларк Джо, ты еще и брюзга?
-Не называй меня Кларк Джо.
-Хорошо, Кларк Джо, - она дергает бровями и громко, в полный голос, смеется. - Пошли, недотрога, поймаем твою летучую мышку. Захватим конфеток или приманим на живца?
-Сама ешь свои конфеты.
-Мне стоило связаться с Брюсом, он не такой зануда. Хотя, знаешь, я люблю мускулистых зануд. Он чувствителен к криптониту?
Кларк шумно вздыхает. Чокнутая.
-Нет.
-Плохо. Тогда буду водиться с тобой, тебя я уже пометила.
-Спасибо за одолжение.
-Спасибо не оближешь.
-Ты издеваешься?
-Ну, да.
Кларк резко притягивает ее за руку так, что она чуть не падает, спотыкаясь о собственные ноги, и целует, сминая ее губы, грязно, со слюной, она кусается и почти стонет, ногтями впиваясь в его пальцы, и, черт возьми, это больно, поэтому он перехватывает ее обеими руками в кольцо, попробуй оттолкни, она со всхлипом отрывается, но он целует острую линию челюсти и подбородок, заставляя запрокинуть голову. Она охает, когда Кларк находит чувствительную точку под ухом, и все напряжение застывает где-то в груди колючим комком.
-Беру свои слова назад.
-Я только начал. Спасибо не оближешь?
Он, также как и она минутами раньше, проводит языком от уха до челюсти, максимально пошло, и она обмякает в его руках, как тряпичная кукла.
-Блять, ненавижу тебя. Я тебе в задницу кусок криптонита засуну, самый большой, какой только найду. Пусти.
Кларк позволяет себе улыбнуться во весь рот, специально, чтобы она видела, и отпускает. Ее слегка пошатывает, взгляд хоть и мутный, но шальной, и блеск уже не детский, таким же образом блестит в лесу спрятанный в траве капкан для лис. Она вытирает тыльной стороной ладони щеку и морщит нос.
-Останешься жив - я тебя трахну.
-Конфетки не забудь. Я люблю вишневые, - усмехается Кларк и выходит за дверь.
Она не помнит, как ее зовут, не знает, да ее это не особо интересует. Она не помнит и имени Стива, кто он ей, и у них нет и не было совместного прошлого. Он задание, которое нужно выполнить, а свою работу она делает лучше всех.
У женщины с железной рукой нет чувств.
Она не испытывает жалости, когда бездумно шмаляет вслепую с моста, стремясь убрать лишние препятствия - не суть, люди это или пустые автомобили. Она не чувствует ничего, потому что она - самое совершенное оружие изо всех созданных в мире, а железо не способно к переживаниям. Однако, когда Стив на выдохе роняет "Баки?", она вдруг понимает, что где-то это слышала, та же интонация, тот же голос, тот же человек, и она хочет знать откуда, хочет знать ответ.
"Что за херня Баки?"
У женщины с железной рукой нет близких.
Есть доктора, которые носятся с ней, как со щенком, кормят, берут анализы и бьют, есть медсестра, которая помогает мыться и расчесывает ей волосы, есть массовка на заданиях, не больше, чем ассистенты, вовремя подающие ружье. Ее все сторонятся, потому что она профессиональный, вышколенный до автоматизма, убийца. Она лишает людей жизни, и свою работу она делает лучше всех. Но когда она встречает Стива, то в глубине души словно зарождается надежда - есть человек, который ей, возможно, не чужой.
У женщины с железной рукой нет сил.
Нет сил, чтобы завершить задание, хотя свою работу она делает лучше всех. Впервые за всё время своего существования она плачет от бессилия.
"Я тебя не знаю!!!"
Она бьет Стива по лицу со всей дури, молотит кулаками, он не может ее сломать, никто не может ее сломать, потому что...
"Ты мое задание."
"Так заверши его."
У женщины с железной рукой нет дальнейших инструкций.
Она вытаскивает Стива из воды, на секунду садится рядом, пытается отдышаться и одновременно осмыслить, что теперь делать. Она теперь знает как ее зовут, но не знает, как это применить, это не тот инструмент, которым можно разрубить человека пополам.
Ее не учили, что делать в случае полного провала.
Не учили, что делать, когда внезапно в памяти всплывают моменты из жизни, которой у нее никогда не было.
Не учили, что делать, когда хочется целовать человека, которого не знаешь, а на самом деле вы знакомы семьдесят лет.
У женщины с железной рукой есть только полыхающая в груди нежность.
Потому что она вспоминает, откуда ей знакомы эти голубые глаза.
"-Ты все глупости с собой увезла.
-Кроме тебя."
У мужчины с щитом есть за что бороться.
Ведь женщина с железной рукой - его жена.