Она впервые видит его сразу после возвращения с прогулки, завидев еще издали яркое движущееся пятно, от которого неприятно резало глаза. Она отряхивает без того чистое платье и спрашивает Розенберга, кто нагрянул во дворец.
Тот пожимает плечами, она кривит губы больше по привычке, чем от недовольства, и направляется к компании.
Пятном оказывается персона мужского пола, абсолютно несдержанная и не имеющая понятия о стиле.
-Вольфганг Амадей Моцарт, - представляет одна из тех фрейлин, что так восторженно вились вокруг него.
Моцарт с улыбкой чуть наклоняет голову в поклоне.
Она не отвечает, молча стягивает белую перчатку и протягивает руку, которую он, не сразу смекнув, целует.
Та же фрейлина поясняет:
-Это фройляйн Сальери. Она тоже пишет музыку, как и вы, Моцарт.
Он не отпускает руки Сальери и широко улыбается.
-Рад познакомиться с вами. Наслышан.
Она чуть растягивает губы в улыбке.
-Я ничего о вас не знаю, но буду рада разделить с вами ужин. Сегодня подойдет?
Моцарт на секунду немеет, не сразу находя ответ.
-Да. Да, почему нет. Я могу придти с женой?
Сальери едва сдерживается, чтобы не захохотать от гримасы Розенберга.
-Фройляйн звала только вас, если вы не глухой.
Тот краснеет и снова улыбается:
-Я лишь спросил.
-Если ваша жена захочет, то тоже может придти, Вольфганг. Это не проблема.
-Благодарю, - искренне говорит он.
Она переводит взгляд на Розенберга:
-Я немного устала и хочу в свою комнату. Вы можете быть свободны.
-Вас проводить?
-Думаю, что этим сможет заняться герр Моцарт, - она снимает вторую перчатку и подает обе Вольфгангу. - Если вы не слишком заняты, конечно.
Он забирает у нее перчатки и кивает.
-Почту за честь сопроводить вас. Прошу меня простить, дамы.
Моцарт предлагает ей локоть, а она аккуратно цепляется за него.
И ему страшно идти рядом с ней, он боится ее, боится всего, из чего она состоит: ее глаз, накрашенных чуть больше положенного, ее черного дорогущего платья с пышной юбкой, ее высоких каблуков (господи, как она на них вообще ходит?), ее трепетно завитых локонов, ее умного, внимательного взгляда. Он пытается убедить себя, что это только внешне, только первое ошибочное впечатление, но когда она заговаривает с ним снова, он едва не теряет сознание.
-Вы к нам надолго, Вольфганг?
-Я надеюсь, что навсегда.
Сальери качает головой:
-Не надейтесь.
-Отчего же?
-Его Величество любит женщин. Меня особенно.
Ее слова коробят Моцарта.
-Я считаю, что музыку он любит больше, чем женщин.
Она хмыкает.
-Никто из мужчин не может любить музыку больше, чем девушку, дорогой Моцарт. Если вы скажете, что вам ваши ноты дороже, чем жена, я ударю вас.
-Я бы сказал, что равноценно. Но, как я посмотрю, вы не замужем. Почему?
-Потому что я не могу предать короля и мое любимое дело.
Моцарт замолкает, не найдясь с приличным ответом.
По пути они встречают одну из подданных королевы, которая с писком бросается на Сальери и звонко чмокает ее в щеку.
-Моя дорогая, вы отлично выглядите! Вовсе не изменились за то время, что меня тут не было. Платье прекрасное, где же вы такое взяли?
-Заказала у одной портнихи, зайдите ко мне вечером, я напишу вам адрес, она шьет потрясающие наряды, поверьте.
-Какой дивный фасон, вот только почему опять черное?
-Чтобы не теряли из виду, - улыбается Сальери, а Моцарт не может оторвать от нее взгляда. - Увидимся вечером, после ужина. Я могла бы разделить с вами трапезу, да только уже предложила герру Моцарту присоединиться ко мне.
-Ах, так это вы, Моцарт! Весь двор только о вас и говорит! Какая радость видеть вас здесь!
-Польщен, - коротко роняет он.
-И очень хорошо, что вы решили сдружиться с фройляйн Сальери, она у нас такая красавица и не замужем, между прочим!
Она мгновенно краснеет и одергивает девушку:
-Луиза!
-А что? Вы отлично смотритесь вместе, дорогая.
-К сожалению, я уже женат и счастлив в браке, - спешит пресечь он неприятный разговор.
Луиза хлопает глазами и, вспомнив о неотложных делах, покидает их.
Сальери отпускает его локоть и отстраняется.
-Прошу прощенья за нее. Она постоянно несет всякую чушь.
-Я не в обиде, Сальери.
-Все-таки нас не должны видеть вместе. Не хочу, чтобы пошли слухи, и ваша жена беспокоилась, - она со скрипом открывает дверь ключом. - Я жду вас на ужин, Вольфганг. Не опаздывайте.
Она уже было делает шаг в комнату, как Моцарт ловит ее за руку:
-Вы забыли перчатки.
Та забирает у него одну.
-Вторую вернете за ужином.
-Почему?
-Я хочу, чтобы вы пришли, а так у вас будет еще одна причина, чтобы заглянуть ко мне.
Он широко улыбается, а она закрывает дверь.
***
Она внимательно слушает всю болтовню Констанс, в паузах кивая и призывая продолжать, чем безмерно радует ее. Для себя же Сальери отмечает, что та достаточно умна, хотя способна языком молоть рожь. Ее словесный поток больше веселит, нежели раздражает.
-...правда же, Вольфганг?
-Конечно.
Сальери также замечает, какие взгляды бросает в ее сторону и то, как он смотрит на жену.
-Вы же зайдете к нам завтра?
Она на секунду теряется с ответом:
-Право, я не знаю. Завтра много дел. Король велел посетить вместе с ним пару мест.
-Приходите, мы с Вольфгангом будем рады.
-Я постараюсь, но не обещаю.
Моцарт криво ухмыляется:
-Кстати, Сальери, с королем поедете не только вы. Он и меня пригласил.
Она щурится:
-Неужели?
Констанс закатывает глаза и пинает супруга под столом:
-Ты сам напросился, не скромничай. Представляете, он чуть ли не со всех ног бросился к Его Величеству, как только узнал, что вы поедете.
Моцарт отворачивается от нее и делает большой глоток вина.
-Он очень любит вашу музыку. Мне кажется, он только из-за нее сюда и приехал. Но я ни капли не против, она действительно прекрасна, вы неимоверно талантливы!
-Естественно, Сальери талантлива, женщины просто так не задерживаются при дворе.
-Вольфганг!
-Он прав. Чтобы оставаться здесь, нужно быть чьей-то любовницей или пользоваться расположением короля. Как мы с вашим супругом, Констанс.
Сальери ловит взгляд Моцарта на своем декольте, а когда он поднимает глаза, демонстративно закусывает губу и поднимает брови. Тот не смущается, вопреки ее ожиданиям, а бесстыдно смотрит в ответ, чуть наклонив голову вбок.
-Что ж, спасибо за то, что пришли, Констанс. Я, с вашего позволения, пойду к себе.
Констанс пожимает ее руку:
-Рады были составить вам компанию, Сальери.
-Я тоже была рада с вами познакомиться.
-Вольфганг, проводи фройляйн Сальери в ее комнату.
Он кивает и открывает перед ней дверь.
Весь путь они проходят не говоря ни слова, пока молчание не перестает быть уместным.
-Вам понравился ужин? - тактично интересуется Сальери, когда они достигают двери ее комнаты.
-Он бы понравился мне больше, если бы моя жена не так много разговаривала.
-Она пыталась быть милой. У нее это получилось.
-Я передам.
-А также советую вам быть сдержанней, потому что многие девушки могут смущаться от ваших весьма смелых взглядов.
Моцарт вдруг зажимает ее между собой и дверью.
-Вы к ним уже привыкли, как я посмотрю.
-Герр, аккуратнее, я могу закричать.
-Когда вы свободны?
-Для вас - больше никогда.
-Почему же?
-Потому что я не встречаюсь с женатыми мужчинами. А теперь пустите.
Он отрывается от нее. Она быстро отпирает дверь и, громко хлопнув ею, исчезает в комнате.
***
Следующее время превращается между ними в гонку. Они оба соревнуются в музыке, в угождении королю, в общении с публикой, в мелочах. Моцарт надевает черный камзол и приглаживает непослушные вихры, когда они вместе сопровождают короля, Сальери добавляет на черное платье яркую брошь и еще щепетильней укладывает кудри. Двор начинает поговоривать, что они спят вместе, Сальери мгновенно окружает себя кучкой поклонников, в ответ на это Моцарт начинает больше времени проводить с женой.
Сальери видит все и чувствует необъяснимую злость, наблюдая, как парочка целуется в саду. Чувство клокочет внутри нее, липким комком поднимаясь к горлу. Она откровенно ревнует, и ей хочется ударить себя за эту детскую ревность. Сердце неприятно саднит и колет, но Сальери терпит до тех пор, пока Розенберг не спрашивает, почему она так пристально смотрит на чету Моцартов в окно.
-Любуюсь! - отрезает она и задергивает шторы.
-Похоже, ваше соперничество достигло своего пика, фройляйн.
Она поворачивается к Розенбергу и выглядит как никогда решительно.
-Я хочу, чтобы его не было тут. Чтобы его никогда не было при дворе.
Она знает, что Розенбергу только нужна команда «фас», чтобы выдворить Моцарта, он ненавидит его, выскочку и грубияна. Сальери только что спустила своих собак с цепи, и пусть она будет потом ненавидеть себя за это.
**
Как только до нее доходят вести, что он умирает, сначала она не чувствует ничего. Никакого торжества или грусти, как тогда, когда освистали его постановку. Она принимает это как факт, надевает одно из новых платьев, самый высокий каблук и делает прическу, а потом направляется к нему.
Ей открывает бледная от усталости Констанс, которая смотрит на нее снизу вверх почти с ужасом. Она знает, что и зачем сделала Сальери. Она все знает.
-Что вам нужно? Уходите, он болен, он только что уснул!
-Констанс, кто там пришел? - доносится слабый голос из глубины дома.
-Почтальон принес письмо от кузины, - беззастенчиво врет ему жена.
-Он хочет меня увидеть, - говорит Сальери, глядя ей прямо в глаза, и отодвигает ее в сторону.
-Господи, вы не видите, что ему плохо, уходите сейчас же!
-Сальери? Мой друг, идите сюда, Сальери... Констанс, пусть останется, пусти ее ко мне.
Констанс с болью смотрит на него, а на нее с ненавистью, но оставляет их наедине и уходит.
Сальери садится на край его постели и зажимает рот ладонью, чтобы не выдать своих всхлипов. Он почти мертв, ему осталось совсем недолго. Болезненно бледный с лихорадочным еле заметным румянцем на впалых щеках, мокрый как мышь, он даже не может открыть глаза, не то что подняться.
-Я рад, что вы пришли.
-Я пришла, как только до меня дошли слухи о вашей болезни.
-Вы знаете, мне осталось чуть-чуть. Я чувствую, что смерть пришла за мной, ведь я пишу реквием, только боюсь не успею. Сальери, скажите Зюсмайеру, скажите Францу, чтобы он дописал его.
-Я передам. Можете быть спокойны.
Она сжимает край его покрывала до побелевших костяшек, и слезы сами катятся по ее лицу.
-Вы плачете?
-Это ваша жена рядом плачет, - говорит она и убирает сырые пряди с его лица, пачкая белую манжету рукава платья.
-Я слышал, как она ушла, почему же у вас так дрожит голос? - он пытается подняться, но болезнь так ослабила его, что его попытки откровенно тщетны.
-Здесь очень холодно, только вы этого не чувствуете. У вас лихорадка, - на последнем слове она неловко всхлипывает, но быстро смахивает слезы ладонью.
-Сальери, не плачьте, прошу.
-Мне незачем плакать, мы с вами даже не были друзьями по сути.
Он тянется к ее руке, она берет ее в свою и чуть сжимает.
-Сальери, вы придете на мои похороны?
-Если вы хотите.
-Хочу.
-Я буду там.
Они молчат с минуту, пока он не спрашивает:
-Скажите, вы хоть когда-нибудь меня любили?
Она глубоко вздыхает, прежде чем ответить.
-Я всегда вас любила, Вольфганг.
-Но вы...
-Однако музыка мне была дороже, чем любовь.
-Удивительно.
Она наклоняется к нему и осторожно прикасается к его губам в первый и последний раз.
Когда Сальери уже стоит в дверях, Констанс замечает свежие следы слез на ее щеках.
-Господи, вы плакали?
-Я не умею плакать, Констанс, - бросает та через плечо.
А потом уходит.
***
Розенберг влетает в ее комнату буквально окрыленный и застает ее за нотами.
-Моцарт мертв.
Сальери откладывает перо и складывает ноты в стопку.
-Я знаю. Я там была.
-Почему вы не рады?
-Не в моих правилах радоваться чьей-то смерти, Розенберг. Это не этично, - она заправляет локон за ухо и поворачивается к нему. - Когда похороны?
-Завтра.
-Велите принести мое траурное платье.
-Вы собираетесь посетить похороны?
-Конечно, а как же иначе?
-Но вы же...
-Розенберг, ни слова больше.
Он раскланивается с такой кислой миной, что Сальери откровенно смешно.
Она закрывает дверь на ключ, а потом дрожащей рукой пишет письмо Зюсмайеру.